«Братья-мусульмане» не прекратили акций протеста даже в Рамадан
К началу Рамадана богословы предписывают правоверным уладить все конфликты и занять разум только общением с Аллахом. Египетские «Братья-мусульмане», похоже, намеревались поступить по строгим исламским канонам и опубликовали обращение, в котором заявили об отказе от любых протестных действий с пятницы. В том же обращении говорилось, что всем сочувствующим сверженному президенту Мурси предлагается явиться на вечернюю молитву к мечети Раба аль-Адавия, вместо того чтобы вступать в стычки с армией и полицией.
И поначалу так оно и было. Тысячи и тысячи мужчин и женщин стянулись к лагерю «Братьев-мусульман» к началу вечерней молитвы. Сами «Братья» утверждают, что у Раба аль-Адавия собралось не меньше 3 млн человек. А всего в Каире в акциях в поддержку Мурси, по их словам, приняли участие 8 млн сочувствующих исламистам — половина населения столичной агломерации. В цифры эти верится с трудом хотя бы потому, что даже широкие аллеи у мечети вряд ли вместят хотя бы 1 млн, да и митингующих никто специально не считал. Но толпа собралась действительно немалая. Приходили целыми семьями, с детьми на руках и в колясках, с еле бредущими стариками.
— Смотрите! Это простые люди, самые обычные египтяне, — бритый наголо Халед из «Братьев-мусульман» показывает пальцем то на женщин с целиком закрытыми лицами, то на усаживающихся на газон стариков. — Вот настоящая революция. Простой народ вышел против захватчиков. Крестьяне против генералов. А то, что оккупанты называют революцией 30 июня — день, когда они арестовали Мурси, — никакая на самом деле не революция. Фестиваль какой-то устроили и под шумок президента сместили. 
Халед уверяет, что никаких демонстраций руководством движений проводить не велено. Люди располагаются на пыльном асфальте, тут же ходят продавцы закусок и напитков, чей товар моментально сметается со скрипящих деревянных тележек-прилавков. Но и вода в бутылках, и соки в прозрачных целлофановых пакетах, и финики со сладостями на время раскладываются по карманам и сумкам. Во время Рамадана верующим нельзя есть и пить от восхода и до заката. Измученные жарой египтяне следят за движением солнца к горизонту в ожидании окончания поста.
Наконец солнце скрывается, и многотысячная толпа принимается за еду и питье. Прямо посреди дороги растут горы мусора из оберток, бутылок, пакетов и костей. Облегчаться митингующие бегают к заборам окружающих Раба аль-Адавия зданий министерства обороны. Получается, и потребность организма удовлетворил, и врагам-военным насолил. Поэтому никто не стесняется.
Когда разговение закончено и насытившиеся сторонники Мурси пытаются поудобнее устроиться на пыльных улицах, планы «Братьев-мусульман» неожиданно меняются. Среди людских толп ходят молодые парни, показывая обитателям лагеря sms-сообщения с призывом выйти на марш протеста к президентской резиденции. Эти же парни предупреждают, что протест должен быть мирным — военным нельзя давать повода вновь открыть огонь.
Ровно в назначенное время с самой дальней окраины лагеря действительно выдвигается шумная процессия с барабанами, портретами Мурси и призывами к военным немедленно отдать исламистам отобранную власть.
По пути митингующие выкрикивают длинные арабские речовки, воспевающие низложенного президента и сравнивающие с собакой, обезьяной и свиньей главу переворота — главнокомандующего египетской армией генерала Сиси. В англоязычном варианте речовки, на декламацию которого время от времени переходит толпа, славословия и оскорбления заменяются одной короткой фразой: «Ноу Сиси, йес Мурси».
Демонстранты идут в обход. Похоже, это сделано для того, чтобы пройти мимо расположившейся на стадионе неподалеку воинской части, приведенной в состояние боевой готовности. Маршируя вдоль стоящих за проволочным забором броневиков, на крышах которых сидят пулеметчики, исламисты выкрикивают обвинения армейцам в предательстве народа и демократии. Парни за пулеметами старательно держат взгляды поверх толпы.
Мирного шествия не получается. Митингующие перекрывают дороги, бьют фары и стекла автомобилей, пытающихся проехать сквозь толпу. Нескольких водителей даже выволакивают из-за руля, но расправиться с ними не дают те самые парни, что несколько часов назад ходили по лагерю с мобильниками.
До резиденции «Аль-Иттихадия» толпа идет больше часа. На подходах к дворцу ее встречают заграждения из колючей проволоки, за которыми стоят бронетранспортеры и вцепившиеся в автоматы бойцы.
Исламисты останавливаются у заграждений и устраивают свой митинг-концерт, бесконечно длящийся в их лагере, для новой аудитории. Инструментарий все тот же: барабаны, бубны, плакаты с не всегда грамотными надписями по-английски в поддержку Мурси и оскорбления в адрес генералов.
— Знаете, сколько нас здесь? Я вам скажу — миллион. Не меньше, — мужчина с шишкой на лбу от постоянных земных поклонов при молитвах говорит совершенно искренне, хотя людей очевидно меньше. — Весь Каир, весь Египет сейчас на таких акциях. Переворот поддержали не больше 10% египтян, но все газеты и все каналы только о них и говорят. Поэтому мир думает, что мы предали своего президента. Но это не так.
Закончив речь, мужчина кидается в пляс с гигантским египетским флагом. Его несут несколько человек, время от времени пускаясь в почти русский хоровод. Другие исламисты в это время выковыривают тротуарную плитку. Когда через три с лишним часа натанцевавшиеся и накричавшиеся демонстранты пойдут назад в свой лагерь, замыкающие возведут из нее заграждения прямо на проезжей части.
Говорят, что делают это для того, чтобы хоть как-то защитить свой палаточный городок. Который, кстати, обещают сохранять до момента возвращения Мурси в президентское кресло. Благо прецеденты превращения брезентовых шалашей в постоянное место жительства в Каире уже есть. Лагерь на том же Тахрире, пускай и сильно поредевший, но держится уже почти три года. С момента лишения власти предыдущего президента Хосни Мубарака.
